суббота, февраля 26

Ежиная абракадабра. Из сказок Татьяны Рик

Ёжик потерял очки. Только собрался внучке сказку почитать - и на тебе: очки пропали! А внучка рыдает, ногами дрыгает и угрожает:
Ежиная абракадабра - 2 - Без сказки ни за что не усну! Никогда! Хоть ты, дедушка, всю жизнь меня укачивай! Хоть до дикобразьих размеров вырасти, а потом лопни! Хоть меня коврижками с мёдом от пяток до макушки завали! Ни за какие коврижки без сказки спать не лягу! Так и буду всю жизнь ходить, не спать и ногами топать!
А топала она, как и все ежи, ужасно громко!
Дедушка ёжик валидол под язык запихал и стал думать, как теперь выкручиваться, чтобы внучку-злодейку уложить, ведь её ежиные родители ещё не скоро вернутся: они по важному ежиному делу уехали - на своём загородном участке дачу строить.
Пришлось ёжику на ходу сказку придумывать.
- В молодости, - говорит, - был я влюблён в одну ежиху...
- Это неинтересная сказка! - кричит внучка и опять ногами дрыгает. - Я про эту ежиху всё-всё знаю! Это моя бабушка!
- А вот и нет! - отвечает ёж. - В бабушку твою я потом влюбился, а эта ежиха...
Ежиная абракадабра - 1 - А-а-а! - рыдает внучка. - И про эту ежиху я тоже всё знаю! Звали её Федула! Была она большая-пребольшая! Как дом, огромная! И цвета синего, и на лягушку похожа с ластами, а на голове - шляпа лиловая в жёлтый горошек, а в руках - сумка хозяйственная, а в сумке - белый таракан живёт, его Августин зовут, это он от страха белый, боится, что его с мухоморами съедят, и чёлка у него рыжая, её парикмахер-муравей укладывал, потому что этот таракан на свидание шёл, а невеста у него была козявка Матильда, работала она в магазине канцтоваров уборщицей!..
- Хватит! Хватит! - закричал дедушка-ёж. - Не был я знаком с синей ежихой Федулой! Моя ежиха была серая и звали её Ангелиной, и шляпа у неё была небесно-голубая в клеточку, и в руках у неё всегда был малиновый ридикюль (это сумочка такая старомодная), и жил в том ридикюле вовсе никакой не таракан, а учёная гусеница Люся зелёного цвета, она умела до ста считать и записную книжку перелистывать, а потом под нужным номером телефона ложиться, чтобы удобнее звонить было. Удивительно умная гусеница! Но только один раз она вдруг окуклилась - куколкой стала. И какая симпатичная куколка вышла: с голубыми глазками, с красными щёчками, с чёрными бровками и с жёлтыми кудряшками. К тому же она была в розовом платье и похожа на куклу Барби, только звали её по-прежнему Люсей. Моя дорогая Ангелина села шить для неё наряды: с перьями, с мехом, с цветами - как вдруг неблагодарная куколка Люся возьми да и превратись в бабочку!
- Я, - говорит, - теперь не Люся, я теперь Людмила.
И упорхнула на цветочный луг, даже адреса не оставила!
Дедушка ёж перевёл дух и увидел, что внучка закрыла глаза и засопела. Дедушка вытер пот со лба и откинулся на спинку кресла.
- Надо же такую абракадабру выдумать! - подумал он.
Ему представилась синяя ежиха, огромная, как дом, с крышей-шляпой в жёлтый горошек. Она шла к нему на свиданье, громко шлёпая ластами и размахивая хозяйственной сумкой. Под мышкой у неё сидел свирепый белый таракан. Таракан заливался лаем.
Дедушка ёж поёжился и запихал под язык ещё одну таблетку валидола.

Татьяна Рик Татьяна Рик начала писать сказки во втором классе. А когда оканчивала школу, рассуждала примерно так: «Если женщина только мама, она может очень много дать своему ребенку и ничего – остальным детям.

Если женщина учительница, она может дарить свое тепло и ум большему количеству детей, но в меньшей степени. А если женщина писательница, она может нести что-то доброе и полезное очень и очень многим, но каждому, конечно, достанется только капелька тепла. Так кем же стать?» Получилось, что во взрослой жизни Татьяна стала и мамой, и учительницей, и писательницей...


Юлия Попова (Jusha)